Сергей Капица, академик

 

 

ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ

ОБОРОНИТЕЛЬНОЕ СЛОВО АФФТОРУ

 

Здравствуйте, дорогие читатели!

Сегодня вы купили не книгу, вы купили свое будущее. Безоблачное будущее. Книга научит вас всегда быть наплаву в жизни, быть душой компании, счастливым в семье и бизнесе. Благодаря ей, вы научитесь четко различать и рафинировать свое поведение в оптимальную для себя сторону в любое время и в любом месте независимо от того находитесь ли вы на деловых переговорах или веселитесь на свадьбе.

«Да, - скажет иной читатель, - но название книги говорит как раз об обратном, вроде как она предназначена исключительно для идиотов. Ведь так везде: «Устав солдата» - написан для солдата, «Устав моряка» - для моряка, значит, и «Устав идиота» именно для оного. Если знакомые увидят у меня эту книгу в руках, что они обо мне подумают?»

Не стоит волноваться, приятель! Уж если ты купил эту книгу, значит ты далеко не идиот! И даже близко – не. Ведь разве идиот будет читать подобный опус про самого себя? Стопудово, нет! Он будет шарахаться от этой книги, как черт от ладана, а если и возьмется читать, чтобы хоть как-то научиться уму-разуму, так только тайком, вдали от постороннего глаза - где-нибудь под одеялом и с фонариком в зубах. Что ты! В открытую почитывать этот бестселлер позволено лишь умнику, репутацию которого не подмочишь ни этой, ни ей подобной книжкой.

Конечно, случаются промахи и в нашем поведении, когда о нас могут как-то нехорошо подумать, поскольку зачастую мы не можем сразу сообразить и моментально просчитать варианты того, как лучше сиюминутно ответить какому-нибудь хаму. Разумеется, это не есть гут, когда мы крепки задним умом и машем кулаками после давно закончившейся драки. Но все равно это вовсе ничего не значит, такая реакция типична для большинства нормальных людей. В любом случае, если после такого провала мы чувствуем себя идиотами, значит, мы поумнели. Отлично! Пусть о нас думают, что хотят, но мы-то знаем, что, если и забрели случайно в Страну Идиотию, то теперь пересекли границу в обратном направлении и отныне покинули ее навсегда.

Но что же нам делать, чтобы нас кто-то или что-то снова не затолкнул туда ненароком? Ведь от этого зависит наша карьера, наша любовь, наше семейное и общественное положение, гордость за нас либо жалость и презрение к нам наших детей. Наша жизнь, в конце концов!

Все ответы, дорогие читатели вы найдете здесь, прочитав книгу. И уж тогда-то точно не попадете в дурацкие ситуации и никогда не будете в глазах других выглядеть идиотом!

Другое дело сам автор, коему когда-то еще в беспечном детстве не раз намекали на принадлежность к этому классу нынешнего гегемона. А в добрые, старые советские времена гегемоном и абсолютным большинством населения Советского Союза был пролетариат, которым манипулировали партийные бонзы из КПСС. Они обещали гегемону скорое наступление коммунизма, заря которого взошла еще в семнадцатом году после Октябрьского переворота, в одной отдельно взятой стране СССР. Но заря эта так и осталась только манящей полоской невнятного света, не расцветшей до коммунистического рая с бесплатными ботинками, красивыми бесплатными девушками и достаточным количеством бесплатного пива, постоянная нехватка которого ощущалась всем мужским населением страны.

И гегемон покорно ждал, не бунтовал. Ждал десятилетиями в очередях квартиры, машины, а потом косолапые к ним колеса, подарочных наборов к 7 ноября, где лежала заветная баночка с икрой минтая и кило докторской колбаски. Не бунтовал до тех пор, пока хватало дешевой водки без талонов, и можно было «уважать» друг друга в гаражах и придорожных кустах. Ждал и я.

В то время я был учеником школы и совершенным идиотом, поскольку поверил первому секретарю ЦК родной коммунистической партии Никите Хрущеву, громогласно объявившего на всю страну от ее имени на двадцатом съезде этой самой партии о том, что коммунизм наступит совершенно точно через двадцать лет. В те времена благость, в связи со скорым наступлением коммунизма, охватила всю страну. Люди светились будущим счастием, на улицах мужики жали друг другу руки, целовали всех встречных женщин троекратно, словно на Пасху, причем, кто-то этим не ограничивался и по обоюдному согласию даже шел в этом деле еще дальше на ближайших чердаках и в темных углах заброшенных подворотен.

Лишь старики выглядели совершенно потерянными. Они понимали, что им не дожить до грядущих светлых дней и украдкой отирали с морщинистой шеки соленую слезу. С присущим им совковым слабоумием они драматическим тоном желали своим отпрыскам золотых часиков, пуховых перин и птичьего молока за горизонтом светлого будущего.

Лично я тоже впал тогда в приятное брожение ума: думал, через двадцать лет мне будет только тридцать с куцым хвостиком, поживу себе в свое удовольствие. Буду загорать на море, ходить на поэтические вечера с хорошими девчонками, дарить им лучших друзей – бриллианты, ну и все такое прочее. И мечты мои о загранице, куда не пускал крепкий железный занавес, канут в веку сами собой, ведь я буду жить в лучшей стране мира! А зачем из лучшей страны ехать куда-то в худшую?

Впрочем, тогда о загранице, этом мохнатом логове капитализма, мечтало абсолютное большинство населения Советского Союза. Нынешнему поколению этого не понять, ему как раз необязательно мотать в загранку. Капитализм сам пришел к нам вместе с «Ашаном» и «Мицубиси паджеро».

Но я отвлекся. Короче, решил я, Хрущев обещал, он выполнит! Обещал же он Америку догнать по надоям молока. Другое дело, что ему не дали этого сделать - не вовремя сместили с должности конкуренты. Черт бы их всех побрал во главе с Брежневым!

Одним словом, по причине ли снятия Хрущева или какой иной, но коммунизм, к моему жестокому разочарованию, не наступил, и поить и кормить население СССР стали по талонам, потому что нигде не было ни вина, из-за порубленных виноградников, ни молока, ни колбасы и даже ни любимой мною свиной шкурки. А где ее взять? – нет свиней, нет и шкурки, не говоря уже о шмати сала.

Так или иначе, но с этим гребаным коммунизмом я лоханулся довольно крепко. Правда, неадекватное отношение к себе я замечал уже в более раннем возрасте. Помню, мне было десять лет, но ростом я вымахал прилично, примерно, с довольно подзабытого ныне бывшего мэра Москвы господина Лужкова. Соответственно и все мои члены были развиты, как у него или равного по размерам ему человека, и достоинством я обладал, не меньшим. Ведь я был отличник. А все отличники, я заметил, обладали приличным достоинством. Но что с того? Летом я бегал по улице в одних трусах вместе со стайкой сверстников, которые мне были по пояс, хотя большинство из них уже обзавелись штанами и тюбетейками. Тем не менее, когда я однажды вечером вернулся домой, отец строго посмотрела на меня и дал подзатыльник шершавой деревянной ладонью. А что он мне мог еще дать, если у него ничего больше не было? Зарплата-то была мизерной, все ресурсы страны на оборону от внешней гидры капитализма уходили.

Тем не менее, пугливо обняв отца, я спросил его с мучительной нежностью:

- За что, папа?

- А за то, сынок, что ведешь себя не по росту!

Далее он потребовал, чтобы я больше не бегал в одних трусах по улице. Мол, я стал большой, и когда выхожу во двор в одних трусах, одна дама из соседнего подъезда, у которой муж инвалид-колясочник, не отводит от меня глаз из окна, а другая девушка пенсионного возраста, наблюдая за мной, томно вздыхает. И все ерзает, там ерзает. А это нехорошо, тем более что отец сам к ней приглядывался.

- Короче, сынок, пора тебе забыть о прошлом и жить настоящим, - резюмировал он. – Вот даже Александр Покрышкин, лучший боевой летчик страны, в твоем возрасте уже носил штаны, хотя все жили, не в пример, беднее. Одно мне невдомек: зачем он залез в наш погреб, если фляга с брагой была уже пуста? Но теперь это не в счет – победителей не судят!

Я не понял. Собственно, о чем шла речь: о Покрышкине или штанах? Если о последних, то тема не стоила выеденного яйца, да и в черных сатиновых трусах до колен, какие тогда были в моде, – впрочем, других в продаже попросту не имелось – было много удобнее играть в догоняшки или прыгать через «козла» на физре.

Однако мое мнение совершенно не интересовало отца, он посмотрел на меня с непонятным изумлением, но и с непреклонностью, выраженной в изменении его глаз, обретших цвет холодной, вороненой стали. В итоге ослушаться отца я не мог - я был послушным малым, и теперь на улицу выскакивал в шароварах, майке и тюбетейке.

Это было летом, но, вот, наступила зима, и мне напомнили, что надо соответствовать образу серьезного летчика Александра Покрышкина в любое время года. В ту злополучную зиму я выпилил лобзиком штук пять фанерных щитов и смастерил столько же деревянных сабель, один щит и саблю оставил себе, остальные раздал пацанам и бился с ними в свободное от школы время. Один против всех. Я, то штурмовал снежную горку, где пацаны держали круговую оборону, то мы менялись позициями. Было весело, гремели щиты, ломались сабли и разбивались носы. В основном, побеждал я и после каждой победы мастерил новое вооружение.

Одним из пацанов, участвовавший в снежных войнах, был мой соклассник Толя Федоткин, который был младше меня на два года. Но его мама, Фрида Давидовна, почему-то запрещала Толе ходить на войну, а заставляла делать уроки. Тот делал, даже вперед. Недаром он перескакивал из класса в класс не всегда в следующий, а, бывало, через один. К слову сказать, Толя и школу закончил в пятнадцать, проучившись, вместо одиннадцати, всего восемь лет. С золотой медалью, между прочим. Да и институтский курс был завершен им впоследствии за четыре года. Но, вот, в отношении войнушки, Толик мать не слушал, воевал, причем, несмотря на свою субтильность, бился со всеми на равных. Кроме меня, конечно. И вот однажды…

- А Толина мама говорит, что ты иди… наивный, - сказала мне пришедшая с работы мать, едва ступив на порог дома. Ее черные глаза были в этот момент такими грустными, будто она потеряла только что полученную зарплату. В закрывающуюся за ней дверь я успел увидеть, как Фрида Давидовна юркнула в свою квартиру. – А почему ты наивный?

Она не понимала. Не понимал и я. Понимала только мудрая Фрида Давидовна. И теперь трудно сказать, кто из нас троих был тогда наивным и идиотом: Фрида Давидовна или мы с мамой?

Тем не менее, не желая больше огорчать маму, я отказался от всяких военных баталий и занялся боксом, авиамоделированием и даже самостоятельно спроектировал и сделал ракету, которую успешно запустил с нашего огорода вместе с кузнечиком на борту. Однако с тех пор я превратился в перманентно несчастного человека: я не делал, чего хотел, я стал, как Александр Покрышкин, который когда-то тоже бросил обчищать погреба и стайки и пошел извилистой дорогой в авиаклуб. Правда, роль флюгера для него сыграла не добрая женщина, вроде Фриды Давидовны, а участковый, поймавший паренька на сарайной краже. В итоге, тому пришлось выбирать меньшее из зол: аэроклуб, вместо пионерлагеря строгого режима.

Что касается Толика, то с гениальностью он или разошелся, или вовсе с ней не встретился – к выходу на пенсию Толик дошел лишь до должности руководителя группы в одном НИИ. И я до сих пор не пойму: зачем же Фриде Давидовне надо было портить пацану детство, которое он получал лишь в редкие минуты нашей войнушки? Ведь от упорной зубрежки пока еще не получился ни один гений.

Дорогие родители! Не отнимайте у своих чад детство…

 

 

До Октябрьского переворота в России было идиотов больше, чем солдат. После переворота немалое количество нормальных людей частично прибили насмерть, частично отправили в изгнание за границу.

Дальше – больше. В сталинские времена трудовых, а также умных и даже просто интеллигентных людей, которых обозвали кулаками, врагами народа, вражескими агентами, и прочим подобным, – миллионами расстреляли и сгноили в лагерях. Еще несколько миллионов совсем не глупых людей сгинули в пожаре Отечественной войны. И уже в истории современной России из страны выехало еще более дадцати миллионов человек - разумеется, самых талантливых и одаренных, не считая, конечно, энного числа бандюганов и проворовавшихся чиновников, которых к идиотам причислить, несмотря на их воровитость, тоже нельзя.

В итоге, с кем мы остались? Академик Капица сказал это открытым текстом в эпиграфе, который я взял к книге. Проще говоря, теперь в России нормальных людей меньше, чем солдат. Поэтому они и выглядят белыми воронами на общем фоне, соответственно, и живется им хуже остальной части дебилизированного населения, ведь любой с чем-то несогласный идиот при обсуждении какого-либо государственного или муниципального проекта, да и просто в обычном разговоре, им может сказать: «А ты че, самый умный че ли?». И это прозвучит как приговор.

Не так давно один мой знакомый прислал в Госдуму проект закона о «Сохранении поголовья тараканов в России». Закон не допустили даже к обсуждению. Автора посчитали идиотом. Ну, кому нужны исчезающие из быта со скоростью света тараканы? И слава богу! Это даже еще лучше, если на кухне они не съедят наши продукты.

Но если присмотреться внимательнее, то, оказывается, тараканы – это индикатор жизни всей биомассы на земле. И в самом деле, вслед за ними, и вместе с ними, вымирают пчелы, бабочки, кузнечики. Отсюда падает урожайность, исчезают растения, которые живут за счет опыления, исчезают и все иные сопутствующие им формы жизни на земле, пустеет планета. Жизнь на ней исчезает с самых малых форм, и следом уже уходят в небытие мыши, ящерицы, соловьи и прочая мелкая живность. А если это явление пролонгировать на человечество, то можно заметить, что здесь начинают болеть, вымирать, рождаться калеками и умственно неполноценными, прежде всего, дети, как самое слабое его звено.

А вот бестолковый закон «Димы Яковлева», который направлен против вывоза детей в США, в пику вышедшему там «Закону Магницкого», наступающего российским коррупционерам на мозоли, был принят Госдумой мгновенно. Но ведь только США и никакая другая страна в мире не забирает у нас из детдомов калек и даунов, причем, тысячами в год, избавляя нас от балласта, уж коли наши семьи не хотят усыновлять маленьких инвалидов. Америке надо сказать за это спасибо, а не принимать сгоряча закон идиотов.

А если депутаты действительно так уж обеспокоены существующим положением дел, то почему бы им не дополнить этот закон пунктом, который обязывал бы каждого из них брать дебильного ребенка в собственную семью? По крайней мере, это было бы честно.

С другой стороны, Дума придумала законы, якобы призванные повысить рождаемость. Мол, рожайте больше, будем платить за каждого ребенка с хорошей прогрессивкой. И что получилось? - нормальные люди как рожали, сколько надо по любви, так и рожают. Но для наркоманов и пьяниц это стало статьей дохода. Однако разве пьянь да срань могут рожать нормальных детей? И теперь Россию завалила новая волна новорожденных овощей, которых стране надо кормить до конца их жизни.

Например, моя соседка Феня Т, дубоватая тетка с двадцатилетним общим тюремным стажем, в свое время родила от сожителя – весьма горькой пьяни – ребенка. Вполне идиота, которого с младых лет папа использовал вместо мамы, когда та мотала новый срок. Но вот однажды Феня в очередной раз вернулась из мест не столь отдаленных, и по этому счастливому случаю была торжественно встречена сожителем – или, гражданским мужем, как их теперь гордо величают их сожительницы - дюжиной бутылок крепкого пойла. Повеселились неплохо: до полного беспамятства, и, в конечном итоге, завалились спать, каждый там, где его сморил сон. А ночью Феня проснулась и стала искать любимого для удовлетворения, понятных всем после долгого воздержания, нужд. К своему изумлению, нашла сожителя в блаженном соитии с собственным малолетним сыном.

Глубоко оскорбленная этой изменой, не став дожидаться своей очереди, Феня отоварила сожителя полновесной, еще непочатой, бутылкой «Агдама» по голове. И папа скончался на глазах у сына, даже не получив посмертного напутствия на долгую предстоящую жизнь.

В итоге Феня получила новый срок. Ребенок остался на прокорме государства под попечением бабки - беспамятного божьего одуванчика, но только теперь, вместо папы, им пользовались папины друзья и другие знакомые мамы. И к тому времени, когда мать опять откинулась с зоны, ребенок превратился в совершеннолетнего дебила с голубоватым оттенком. Даже училище не смог осилить – выгнали за неуспеваемость, что в нынешние времена – большая редкость. Ведь теперь обязывают давать дипломы и аттестаты абсолютно всем, независимо от степени слабоумия.

Так, у одной моей знакомой внук, после окончания школы для умственно отсталых детей сумел поступить и даже окончить институт и выучиться на бухгалтера. Чем не пример нашей общеобразовательной системы? И теперь работает продавцом в музыкальном отделе автомагазина – успешно продает автомагнитолы, а бабушка носит ему туда горячие обеды.

Но я отвлекся. Итак, с тех пор, как нашего парня выгнали из училища, он никогда и нигде не работал по причине полной профнепригодности, пока один его дальний родственник, военком соседнего района, жалеючи, не пристроил бедолагу в армию. Отслужив там по мере сил и способностей на хозскладе, он остался сверхсрочно, стал получать зарплату, таскать домой консервы и теплое белье, обои и клей, гречку и все прочее, что положено нынешнему военному. А почему бывшему главному бойцу страны, господину Сердитову можно, а остальным – нет?

Дальше – больше: неожиданно женился на одной смазливой девице – выпускницы известной в городе психиатрической больницы. Сейчас родили себе дауна, получают от государства положенные на калеку деньги - материнский капитал, ежемесячное приличное пособие, сравнимое с военной пенсией, и прочее, плюс пособие самой жены. Жизнь наладилась! А ныне планируют родить второго, уже растет живот…

Вот так ныне Россия пополняется новым поколением идиотов…

А вот, например, в Германии еще совсем недавно идиотов, наряду с голубыми ребятами, не то что просто в армию, но даже на верную смерть в штрафбаты не посылали. Не доверяли. Главный штабной врач Вермахта Симон требовал раннего распознавания идиотов и отфильтровывания их от армии, словно инфекционных больных. Я не говорю уже о совсем уж бесчеловечных мерах, когда тогда же в Германии новорожденных калек и даунов уничтожали на месте. Впрочем, в древности многие народы поступали аналогичным образом, в той же Спарте их сбрасывали со скалы в пропасть.

Конечно, у нас гуманное государство, мы не можем быть столь бесчеловечны к младенцам, это не взрослые, которых в полиции насилуют бутылками от шампанского, после чего те помирают. А раз так, и у нас человеколюбия с избытком, то почему бы Госдуме, не задуматься об искусственной стерилизации всякой пьяни, наркош и психбольных? Тогда бы не пришлось скоропостижно принимать закон «Димы Яковлева» и нагружать бюджет государства долгосрочным выращиванием овощей…

 

ОСТАЛЬНОЕ ЧИТАЙТЕ В ПРИЛАГАЕМОМ ФАЙЛЕ